Юбилей российской энергетики (окончание статьи)

«Это была Судьба, это была наша Жизнь…»

Нина Гордиенко всю жизнь проработала в энергетике: сначала в «Кабельной сети» Ленэнерго, затем на ТЭЦ. Война застала её семью в Ленинграде, где в три года ей пришлось пережить все лишения блокадной жизни. Её отец — Павел Трофимов во время блокады работал в «Кабельной сети» Ленэнерго: подключал электроэнергию к госпиталям, заводам, мастерским и участвовал в прокладке «кабельной линии Жизни», которая прошла от Волховской ГЭС к блокированному Ленинграду.

Из воспоминаний Нины ГОРДИЕНКО

Я помню запах бомбоубежища на улице Егорова, куда в начале блокады Ленинграда уводила меня моя мама на время бомбёжек. Позже мы уже не спускались с пятого этажа (не было сил), а стояли одетые в проёме входной двери — «будь что будет!».
Помню свой ужас и слёзы от звуков полёта праздничного самолёта в честь победы на Троицкой площади (пл. Революции) у здания политкаторжан. Помню руины, заросшие полынью, где мы гуляли с детским садом на улице Рентгена. И этот запах я не забуду никогда и не спутаю ни с чем — груда камней и полынь. Помню слёзы на открытии музея на «первом километре «Дороги Жизни» — в 2007 году я возила туда своих внуков. Из громкоговорителей раздавались звуки настоящей сирены, а не той, что включают сейчас по радио.

В 1941 году мне было 3 года. Мы ели столярный клей в таких красивых коричневых (как шоколад) плитках, пили сладкую воду с бодаевской землей в нашей квартире на 1-й Красноармейской, дом 2. К 1942 году из живых остались только мы и старенькая тётя моего папы. Папа работал в «Кабельной сети» Ленэнерго, которая тогда называлась «Электроток», и строил ту самую «Дорогу жизни». У всех была цинга, все плохо передвигались… И вот в один счастливый день, когда мама с трудом спустилась за водой к Фонтанке, к подъезду подъехала полуторка и вышедший из машины военный назвал маме наш адрес и передал посылку (такой фанерный, обшитый железками ящик) с фронта, от дяди. Он помог занести ящик в квартиру — у мамы не хватило сил. Кроме сухарей, которые спасли нам жизнь, там была ещё одна «печенька для Ниночки». Это была Судьба, это была наша Жизнь. Я помню эту посылку.
А позже, в апреле 1942 года, папа отправил нас по уже таявшему льду Ладоги на Большую землю. В Кобоне, на берегу Ладожского озера, на скамейках сидели вперемежку живые и мёртвые. А мама держала в руках две буханки хлеба, плакала, отщипывала по крошке и давала мне. Я это тоже помню.
Сколько умерло людей там, в Кобоне, на Большой земле (наш поезд разбомбили начисто — хорошо, что мы вышли раньше Череповца из-за моей болезни). Сколько эвакуированных ленинградцев ушло под лёд Ладоги... Вечная им память!
Сейчас я занимаюсь общественной работой в «Обществе жителей блокадного Ленинграда» Адмиралтейского района. Мы навещаем стареньких блокадников, вспоминаем годы войны, поздравляем с праздниками, утешаем их как можем — и они оживают на глазах! Встречаемся с учениками в школах, рассказываем о себе, о блокаде, о войне. Я всегда рассказываю школьникам историю своего отца, который всю войну проработал в «Кабельной сети» Ленэнерго: чинил кабельные линии под обстрелами и бомбёжками и подавал в блокированный Ленинград электричество. В то время люди становились героями не только на поле боя, но и на работе. У меня сохранились его записи, где он рассказывает, как нёс трудовую вахту в блокадном Ленинграде.

Из воспоминаний Павла ТРОФИМОВА

С первых дней вероломного нападения на нашу страну фашистской Германии коллектив «Электротока», как и весь советский народ, вступил в борьбу с фашистскими захватчиками. Уже в первые дни войны часть наших работников ушла на фронт: более 100 человек отправились добровольцами в народное ополчение на защиту Родины. Большая группа работников была направлена на оборонные работы в Новгородском и Лужском направлениях. Только в Новгород в начале июля от нашего предприятия было направлено более 200 человек. Руководил ими заместитель директора А.Н. Васильев.

Первый оборонительный рубеж был в районе д. Огорелье Новгородской области, где кабельщики рыли окопы и противотанковые рвы. Там сообщили, что мы мобилизованы и находимся в распоряжении Ленфронта. Когда здесь были закончены работы, нам подали составы и повезли за Новгород на станцию Шимская. Мы не успели доехать, когда на состав налетели фашистские самолёты и начали бомбить. На Шимской уже хозяйничали фашисты. Это было в 9—10 часов утра, некоторые были убиты, другие ранены: мы как могли выбрались из вагонов, кругом оказалось топкое болото. По пояс в воде и грязи мы только к следующему утру собрались в Новгороде. Нам давали на двоих буханку хлеба и банку консервов и отправляли в Ленинград. Здесь нас встретили врачи и оказали медицинскую помощь всем, кому было необходимо.

На Лужском направлении работами руководил главный инженер сети Федоров. Там кроме рытья окопов, противотанковых рвов и строения блиндажей мы занимались установкой противотанковых мин и электрических заграждений. При строительстве заграждений было проложено более 85 километров провода, который был замаскирован. Поле как поле, а стоит на него ступить врагу, как включалось напряжение. Командование фронта высоко оценило работу кабельщиков.
В районе Толмачёва группа наших кабельщиков попала в окружение. То и дело натыкаясь на фашистов, голодные, раненые, они упорно шли в сторону Ленинграда. Группа во главе с главным инженером Федоровым, а вместе с ним и Коменский, Куприянов, Арбенов попали в руки фашистов и были брошены в лагерь военнопленных. Через два дня при попытке к бегству их повесили в Гатчине.
В сентябре 1941 года начались обстрелы и бомбёжки нашего города, которые причинили большой урон кабельным сетям и подстанциям. За время бомбёжек фашисты повредили более 5000 единиц оборудования. На коллектив нашего предприятия легла дополнительная ответственность за своевременное и бесперебойное электроснабжение потребителей: заводов, выпускавших снаряды для фронта, госпиталей, хлебозаводов. Условия были тяжёлые, особенно зимой 1941—1942 годов: люди умирали, неся свою трудовую вахту.
Ушедших на фронт мужчин заменили женщины. Они выполняли непосильную для них работу, делали всё наравне с мужчинами: днём — на производстве, а ночью дежурили на крышах домов, спасая город от зажигательных бомб, или ухаживали за ранеными в госпиталях. В дни блокады в «Кабельной сети» больше половины работников были женщины.
Все находились на казарменном положении по районам, чтобы быстро провести необходимый ремонт или восстановление. При бомбежках и обстрелах нужно было пробраться в зону поражения, чтобы выяснить степень повреждений и принять решение об очередности ремонта. Страшно вспоминать, как на твоих глазах падает бомба или снаряд в группу детей, гуляющих во дворе детского сада на углу Среднего проспекта, или как на стоящих на остановке людей рушится дом.
Ленинград — большой город, и до рабочего места приходилось добираться по несколько часов (транспорта не было из-за нехватки бензина). Монтёры сами на двухколёсной тележке возили на место работ инструмент и материалы. За сутки на Ленинград совершалось до 20 налётов — приходилось бросать всё и забираться в укрытие.
Остановился хлебозавод — повредился питающий кабель. Бригада кабельщиков приступает к срочному ремонту, и через несколько часов завод снова получает энергию. Электромонтёры Лапицкий и Ермичев недалеко от места работ попали под обстрел и погибли.
Рабочий день закончен. Но на Введенской улице повреждены два кабеля — прекратилось электроснабжение госпиталя. Срочно выехали работники района для ликвидации аварии: кабель отрыт, надо сделать монтаж, а разогреть припой и массу невозможно. На улице уже темно и разложить костёр нельзя — заметят враги.

Все монтажные работы проводили при свете фонаря «летучая мышь». «Хочу сделать быстрее, но руки не слушаются», — говорит монтёр Чибуняев.
Всю ночь проработали — к утру госпиталь получает электроэнергию. А в этот же день монтёр Чибуняев умер от истощения. За январь 1942 года от истощения умерло 27 человек. А всего погибло 164 кабельщика.

Одно из важнейших мероприятий, которое поручали нашему предприятию, — прокладка кабеля через Ладожское озеро протяжённостью 22—25 километров для передачи электроэнергии с Волховской ГЭС в Ленинград. Был установлен срок — кабельная линия должна быть проложена к 4 ноября. То есть мы должны были уложиться в 56 дней. Ответственным назначили главного инженера Ленинградской «Кабельной сети» товарища Ежова. Выбрали монтажную площадку на Ладожском острове у бухты Морье, куда близко подходят шоссейная и железные дороги. Нашли баржу грузоподъёмностью 800 тонн и замаскировали её в бухте. От монтажной площадки до баржи построили пешеходный пирс с роликами, по которым перемещался кабель от барабанов на баржу. У нас было 25 километров кабеля, все сплю и в 12.00 выхожу на работу. Иду в двенадцать ночи с работы и сплю по дороге. То бессонница была, то по 10 раз бегали умываться в течение рабочего дня. Всегда на подстанции находились два дежурных, иногда ремонтная бригада и вооружённая охрана. Если был такой случай на производстве, который успешно ликвидировали, то объявляли благодарность, а если серьёзное ЧП — лишали премии. Но никого не выгоняли — не было замены. Не дай бог прикорнуть на рабочем месте, опоздать или прийти с перегаром на работу. Никаких праздников на работе не отмечали, всё было очень строго. Премии могли лишить на год. А ведь эти 10% надо было зарабатывать в течение года. Воровства не было никакого. Мужчин было мало, в основном женщины. И все без высшего образования, большинство даже техникум не оканчивали. Было много военных, они шли к нам прямо из армии, так что ни о каком специальном образовании речи не шло. Посылали на курсы — полугодичные или двухмесячные.
До 1956 года я прожила в Рахье, во Всеволожском районе. Сначала дали комнатку в разваленной квартире. Дом был без фундамента, стоял на сваях, и вода в стакане на тумбочке замерзала — так было холодно. В 1956 году мне предложили переехать в Зеленогорск, там как раз строили 41-ю подстанцию. Жили сначала в военных бараках. Там жил весь высший состав армии — от капитана до генерала — и только одна семья — наша.
Однажды на подстанции, где я работала, случилась авария: была гроза, всю ячейку разнесло, прямое попадание молнии с низкой стороны, с высокой стороны всё разлетелось. Главного инженера найти не могут, чтобы он сообщил, что делать. А электричества нет. Пришли полковник с генералом, говорят мне, чтобы я включила трансформатор, а то у них бетон стынет (в воинской части была стройка). Пугали, что я буду платить за простой техники и испорченный бетон. Я генералу сказала: «Товарищ генерал, перед вами стоит женщина, а не солдат. Не командуйте, я на своём месте и за него отвечаю, а за вас в тюрьме сидеть не буду!». В конце концов разыскали инженера, бригада приехала, сделала ячейку, поменяла изоляторы, и мы включили всё на второй день.
Вскоре меня перевели на только что построенную 41-ю подстанцию. Мы её с главным инженером Ленэнерго Наумовским включали. Он говорил, что минёр и электрик ошибаются один раз. Никого не надо слушать, всегда самому надо убедиться в том, что всё сделано. Так я отработала на 41-й подстанции 12 лет. Потом меня перевели в 4-й район на должность старшего узла подстанции, я обслуживала все сетевые подстанции. Абоненты меня очень уважали. Когда начальник уезжал, всегда сама испытывала изоляцию. А однажды повредился трансформатор напряжения 110 кВ. Приехала бригада, привезла новый трансформатор, а крана нет. Что делать? Начальник позвонил военным, ему отказали. Я позвонила — через полчаса кран был на подстанции. Военные всегда выручали.
В 1969 году мне предложили переехать в Ленинград работать на Южной ТЭЦ. Я согласилась. Там отработала дежурной на ночных сменах три с половиной года. Все дежурные инженеры на Южной ТЭЦ дублировались только мной. Они все молодые, неопытные были. Я им всё показывала-рассказывала. Работала с Малковой, Верхоярной, Яколук, Залыгиним, Логиновым, Ермолаевой. Диспетчеры мне давали задания на отключения на Южной ТЭЦ, говорили, что доверяют мне, помнили ещё по 41-й подстанции.

«Было очень страшно, боялась электричества до ужаса…»

9 мая 1945 года, в День Победы над фашистской Германией, ликовал практически весь мир. Тяжелая Великая Отечественная война закончилась победой Советского Союза. Однако, пережив беспощадные времена жестокой борьбы, наша страна оказалась практически разрушенной. Пришлось восстанавливать всё — промышленность, сельское хозяйство, транспорт, энергетику… Антонина Цурикова пришла работать в Ленэнерго сразу после войны, в 1945 году, и посвятила энергетике 40 лет.

Из воспоминаний Антонины ЦУРИКОВОЙ

В Ленинград я приехала в 1945 году, сразу после окончания войны. Мне тогда было 20 лет. В Ленинград въезжали только по вызову — поезда были забиты полностью, даже на крыше ехали. Я залезала в вагон через окно. Когда приехала в Ленинград, сразу подала документы в сельскохозяйственный техникум, меня приняли. Жила сначала у сестры. Она ещё до войны приехала сюда и отработала в Ленэнерго 47 лет. Во время блокады она прокладывала кабель из Волховстроя в Ленинград. Я чем-то понравилась начальнику Службы второго высоковольтного района Богданову, и он уговорил меня идти работать в Ленэнерго. Решила, что пойду учиться, а там будет видно. Записалась на курсы дежурных монтёров в 1946 году, а в 1947-м ещё окончила курсы одиночных дежурных. Было очень страшно, боялась электричества до ужаса. В перерывах постоянно спрашивала, где изолятор, а где предохранитель — они мне оба одинаковыми казались. Но ничего, теорию отвечала всегда хорошо. Из 30 обучавшихся в группе я единственная окончила оба курса с отличием: в качестве премии начальник дал мне 200 рублей, два отреза на платья и бельё. Сразу же после окончания курсов меня отправили работать на 24-ю подстанцию «Ржевка» помощником к Липину. Он был инвалид, без ноги, а тогда стационарных заземлений не было, надо было лазить везде. Меня поставили ему в помощницы. Так и осталась. Подумала: чего я буду уходить? Коллектив нравится, ко мне относятся хорошо, уважают. Так и проработала в Ленэнерго 40 лет.
Порядки были, конечно, строгие. Работали по 12 часов каждый день: с 12.00 до 00.00 ночи, ночь, день барабаны весили около 500 тонн. На одном кабеле смонтировали около 100 соединительных муфт, а их было пять ниток. Монтажными работами руководили Н.С. Туманов и С.А. Алексеев, укладкой кабеля на баржу — В.А. Воробьев.
Ночью буксиры брали баржу и со скоростью 2—3 км/ч двигались по трассе. Рабочие по команде А.И. Баландина опускали кабель под воду. Прокладка первого кабеля прошла ночью за 10 часов. Героическое мужество и смекалка наших работников помогли сократить срок прокладки кабеля до 48 дней, и 23 сентября в 18 часов 30 минут электрический ток из Волхова пошёл в Ленинград. Кабельные линии работали с 23 сентября 1942 года по 13 января 1943 года и с 24 марта по 8 апреля 1943 года. Больше кабельные линии не включали, так как к этому моменту построили воздушные линии передачи. В дальнейшем кабель демонтировали и перевезли в Ленинград. Он очень пригодился при восстановлении повреждённой сети и ликвидации устаревшей однофазной сети. После того, как город получил дополнительную энергию от Волховской ГЭС, исполком Ленсовета распорядился дать электричество в квартиры 3 тысяч жилых домов. Это случилось 4 ноября1942 года.
С ростом мощности на коллектив предприятия легла дополнительная нагрузка по подключению потребителей к сети. Так, к 1942 году подключили 16 тысяч потребителей, в 1949-м — 160 тысяч, в 1944-м — 229 тысяч и в 1945-м — 232 тысячи. Подключение квартир общей численностью 211 тысяч было закончено в 1944 году.
За образцовое выполнение заданий правительства по энергоснабжению Ленинграда и командования по обороне города более 100 кабельщиков были награждены орденами и медалями Союза ССР.
В декабре 1943 года ленинградские кабельщики завоевали первенство во Всесоюзном социалистическом соревновании. Им вручили переходящее Красное Знамя Народного комиссариата СССР. Так трудились кабельщики в дни войны!

Окончание статьи (начало статьи в «КАБЕЛЬ-news» №2, 2011)