Неизбежен ли энергетический кризис?

Наверное, большинство читателей помнят крупный скандал, разразившийся в конце минувшего года, после выступления председателя правления РАО "ЕЭС России" А.Чубайса на 5 ежегодной конференции "РАО ЕЭС России — открытая компания".

Отдельные высказывания А.Чубайса, прозвучавшие в его докладе "Новая энергетическая политика РАО "ЕЭС России", спровоцировали ряд раздраженных заявлений в его адрес со стороны руководства Москвы и многих других известных общественных деятелей. Суть этих заявлений в наиболее общем виде можно выразить словами зампреда комитета Совета Федерации по экономической политике, предпринимательству и собственности О. Толкачева, прозвучавшими в эфире радиостанции "Эхо Москвы":

"… заявления о том, что могут быть отключения, причем отключения плановые, являются безответственными, являются неприемлемыми, ни при каких условиях таких отключений не должно быть. И заявлять нужно не о том, что мы готовимся обесточить Москву, остановить жизнедеятельность, а говорить нужно о том, как готовится РАО ЕЭС или подразделение РАО "Мосэнерго" к тому, чтобы пройти эти пиковые нагрузки по холодам. Это прибыльные компании, и РАО — прибыльная компания, и "Мосэнерго" — прибыльная компания, они каждый год выплачивают дивиденды акционерам, они имеют очень солидную прибыль. И нужно говорить четко и ясно о том, как эти прибыли расходуются на модернизацию сетей, на модернизацию генерирующих мощностей, на модернизацию того оборудования, которое контролирует все эти процессы. А если этого не происходит, то нужно всерьез ставить вопрос и отвечать на него, кто за это ответственен".¹

Так получилось, что многие из тех, кто следил за конфликтом по сообщениям радио и телевидения, оказались ознакомлены только с реакцией на выступление А.Чубайса, но не с самим докладом. Восполним этот пробел. Причем дело вовсе не в скандале как таковом. В выступлении приведен ряд важных цифр, характеризующих состояние отечественной электроэнергетики, сформулированы существующие проблемы. Поскольку затрагиваемые вопросы касаются или могут коснуться практически любого промышленного предприятия, очевидно целесообразно познакомиться с точкой зрения РАО ЕЭС, и выработать собственную позицию.

Желающие принять участие в дискуссии по затронутым в выступлении проблемам могут рассчитывать на предоставление такой возможности на страницах нашего издания.

Новая энергетическая политика РАО "ЕЭС России" ²

Добрый день, уважаемые участники конференции! Конференция "РАО "ЕЭС России" — открытая компания" — традиционное, регулярное мероприятие. Однако тема, с которой я выступаю перед вами сегодня, не совсем традиционна, мало того, наверное, она покажется кому-то избыточно амбициозной. Это не экспромт, а серьезно и глубоко продуманное, выстраданное видение того, что происходит сегодня в энергетике страны, и того, в чем она остро нуждается.

Практически все аспекты деятельности РАО ЕЭС — и инвестиционная политика, и экономическая политика, и бизнес-стратегия компании, и завершающая часть наших преобразований, связанных с реформой, — все это может и должно быть переосмыслено в связи с тем, что столь амбициозно названо в моем сегодняшнем сообщении Новой энергетической политикой.

Хочу напомнить о базовых параметрах российского рынка электроэнергии и нашей компании на этом рынке. "РАО ЕЭС" сегодня — это 70% производства электроэнергии в стране и 32% отпуска тепла. В целом наш российский рынок электроэнергии — четвертый по величине в мире, на нем сосредоточено сегодня около 6 % генерирующих мощностей мира. И самое главное — в том, что этот рынок растет опережающими темпами. Об этом хотелось бы сказать подробнее.

Как знают многие из вас, в середине 2003 года был принят важнейший правительственный документ в этой сфере под названием "Энергетическая стратегия". Было много споров, несколько лет искали компромиссное решение, в итоге он был принят. Как реализованы на практике те ключевые прогнозные оценки, которые были заложены в Энергостратегию, в пятилетнем диапазоне с 2000 по 2005 гг.? Энергетическая стратегия на 2000-2005 год предусматривала два сценария: пессимистический и оптимистический. Прогнозные цифры прироста электропотребления, соответственно, составляли 46 млрд кВт·ч в пессимистическом варианте и 50 млрд кВт·ч — в оптимистическом. Ожидаемый факт — 73 кВт·ч. То есть фактически прирост электропотребления в стране, рост рынка в нашей сфере оказался в полтора раза выше, чем тот, что страна прогнозировала. Причем, повторю еще раз, утверждена стратегия была не в 2000, а в 2003 году — всего полтора года назад. Оказалось, что ключевые оценки Энергетической стратегии абсолютно, напрочь оторваны от реальной жизни!

Если посмотреть на ту же ситуацию в регионах, то там она оказывается просто катастрофически, драматически отличной от того, что предполагалось. Фактические темпы роста электропотребления в Белгородской области — в 1,8 раза выше, чем предсказывала стратегия, в Дагестане — в 3 раза, в Калининградской области — в 3,4, в Московской — в 3,8, в Тюменской — в 4,8 раз. Я подчеркиваю: это разы, а не проценты. На сегодня уже шесть регионов в стране превысили уровень электропотребления советского максимума, 89-го и 90-го года, и именно это ставит энергетику в абсолютно новую ситуацию. Мало того, что в целом по стране фактическая динамика в полтора раза выше заложенной в прогноз — с учетом естественной неравномерности развития регионов в наиболее динамичных, наиболее быстро развивающихся регионах этот отрыв становится просто драматическим.

Как вы понимаете, еще более основополагающим вопросом является вопрос баланса мощности. На этом слайде показано то, что в народе называют "крестом Чубайса": кривую динамики располагаемой мощности и здесь же динамику роста спроса на мощность по стране в целом. Этот график мы показывали не раз, когда обосновывали необходимость реформы, и, честно говоря, встречали довольно скептическое отношение. Говорили: мол, пугает Чубайс разными страстями — ну ясно, ему нужно свою реформу отстоять. Как видите, эти две кривые перекрещиваются в 2008 году. То есть уже через 3 года ожидается пересечение потребностей мощности и располагаемой мощности с учетом демонтажа. Причем и здесь общероссийские параметр — это слишком общий уровень для того, чтобы вырабатывать реальные решения.

Если в оценке мощности опуститься на уровень хотя бы укрупненных регионов, то мы сразу же увидим, что ОЭС Центра уже в промежутке между 2007 и 2008 гг. оказываются с реальным нулевым балансом, а далее — с дефицитом. ОЭС Урала уже в 2006 году, который начинается через месяц, оказываются в реальном дефиците мощности. Даже Сибирь, которая традиционно во всех наших представлениях до недавнего времени считалась очевидно энергоизбыточным регионом с колоссальными резервными мощностями, близка к нулевому балансу: уже в 2008 году энергосистема оказывается с нулевым дефицитом, а начиная с 2009 года — с нарастающим дефицитом мощности. А это, как вы понимаете, серьезнее, чем дефицит электроэнергии. Дефицит мощности невозможно ликвидировать даже за 2 года. Минимальный срок для ввода новых мощностей при самой динамичной и профессиональной менеджерской работе — 3,5-4 года. Быстрее не бывает.

Буквально вчера ночью мы с коллегами вернулись из Санкт-Петербурга, где состоялся крайне острый разговор. Суть петербургской ситуации совершенно очевидна: острейший кризис для потребителя, который, в соответствии с существующими правилами, заключает договора с энергосистемой на присоединение и оплачивает это присоединение. Мы оказались перед угрозой массового срыва этих договоров. Суммарные пропускные мощности, которые там существуют, не способны сегодня ответить на вызов потребителя. Темпы ожидаемого роста регионального валового продукта в Петербурге по этому году — 14%. В Москве, если я правильно осведомлен, темп роста регионального внутреннего продукта составит 16%. Буквально три дня назад, я, впервые за семь лет моей работы, вынужден был дать официальное поручение нашим службам на эту зиму разработать специальную программу отключения потребителей на случай, если в Москве более трех суток продлится температура ниже 25 градусов. Как мы с вами понимаем, минус 25 градусов в Москве — это вполне реально. Подчеркну: что такое "отключение по мощности" — мы, честно говоря, сейчас вообще не знаем. Мы хорошо научились отключать неплательщиков. Научились настолько, что они исчезли. Проблема решена. И только благодаря этому удалось спасти энергосистему страны. Но я сейчас о другом. Я о том, что потребители, которые платят и готовы платить в соответствии с существующим тарифом, могут оказаться в ситуации, когда мы будем вынуждены их отключать — потому что мощностей нет. Москва из крупнейшей энергоизбыточной системы стала дефицитной на наших глазах. Ничего близкого к этому энергостратегия не предполагала. Да и мы сами, говоря по-русски, "прохлопали" масштабы явления и не поставили вопрос так, как его нужно было ставить.

Я убежден в том, что энергетика в целом входит в абсолютно новую стадию развития, которой раньше не бывало. Стадию, в которой, если не принять глубинных и абсолютно срочных мер по полному изменению энергетической политики в стране, энергетика будет держать и всю экономику, и социальную сферу. И держать так, что это станет постоянно действующим "кричащим" набором проблем по самым продвинутым и динамично развивающимся регионам страны.

Этого мало. Электропотребление и мощность — это параметры существующих основных фондов. Что происходит с ними? В каком состоянии то оборудование, которое вырабатывает электроэнергию?

Здесь показана возрастная структура существующего в РАО ЕЭС турбинного оборудования — т.е. основного оборудования, которое обеспечивает выработку электроэнергии. Легко увидеть, что на сегодняшний день более 90% действующего турбинного оборудования имеет возраст более 15 лет.

У основного оборудования есть такой важнейший параметр, как парковый ресурс. Это допустимое время его эксплуатации в соответствии с действующими техническими нормативами. Завершился парковый ресурс — либо обеспечиваем масштабные ремонтные работы, связанные с его продлением, либо просто выводим из эксплуатации. В 2000 году уже 12% действующего основного оборудования работало за пределами установленного паркового ресурса. В нынешнем, 2005 году — 25%, т.е. четверть оборудования мы обязаны снимать с производства. В 2010 году будет 37%, далее — 46%, 55%. В этом графике существенны не только абсолютные цифры, но и динамика. Что означает этот катастрофический рост? Он означает, что весь объем инвестиций, которые мы расходуем сегодня на модернизацию, обновление основных фондов, в полном объеме не позволяет не то что остановить, но даже замедлить эту тенденцию. У нас уже сейчас до четверти оборудования в принципе эксплуатировать нельзя. А дальше будет еще хуже, если полностью не пересмотреть все принципы государственной политики в этой сфере.

Приведу несколько примеров из совсем недавнего прошлого. Вот уже упоминавшееся тяжелейшее событие этого года — московская авария, начавшаяся на подстанции Чагино. Многие знают о том, что аварии предшествовало повреждение с возгоранием двух измерительных трансформаторов тока 110 Кв. При ближайшем анализе выяснилось, что оба этих трансформатора имеют срок службы более 45 лет: один 1960-го, другой 1958 года выпуска. И тогда нам задали простой вопрос: "Ну что же вы, ребята, такие простые вещи не можете сделать? У вас трансформаторам уже 45 лет. Не можете заменить эти два трансформатора?". Давайте разберемся. Только на подстанции Чагино трансформаторов cо сроком службы более 40 лет — 180 единиц. А в целом таких трансформаторов в Московской энергосистеме 619. По стране в целом — 15000. Масштабы затрат для замены только этого вида оборудования — а это не основное оборудование — 160 млн. евро. Я мог бы, поверьте мне, набросать вам примеров по всем видам устройств — по генерирующему оборудованию, по трансформаторам…

На нашей памяти из всех сложных событий, которые происходили в энергетике в последнее время, есть два наиболее драматичных и масштабных. Одно — уже упоминавшаяся московская авария, другое — энергокризисы и аварии во Владивостоке. Мы задумались и поняли для себя, что это были два качественно разных процесса, природу которых надо точно понимать, для того, чтобы преодолевать. В чем суть природы кризиса типа приморского? Относительно невысокий объем потребления электроэнергии, относительно невысокие тарифы, а самое главное — даже не объемы потребления и не тарифы, а последовательный упорный и уверенный курс под названием "не платил и платить не буду". Именно с этим лозунгом местный губернатор получал всенародную поддержку в течение многих лет своей власти. Рано или поздно происходит то, что не может не произойти. Экономика только с виду мягкая. Прекращаются поставки угля — энергосистема не в состоянии вырабатывать продукцию. Тяжелейший кризис. Но я помню, что в этом тяжелейшем кризисе у меня на Приморской ГРЭС была свободная мощность, которую можно было загрузить. Что это означает? В той ситуации не было кризиса мощностей. Это был острейший экономический кризис, заведший энергосистему в абсолютный тупик (как известно, с правильными политическими последствиями для его авторов). Мы три года выводили энергосистему из катастрофического состояния, когда ни один кредитор ей ни рубля не давал, восстановили ее, она в экономическом смысле в общем нормальная — кредитуется, никаких проблем по налогообложению, по зарплате и т.д. Только этот вид кризиса ушел в прошлое. Антикризисный менеджмент в энергетике завершен, она в экономическом смысле функционирует нормально. Продает свою продукцию, за реализованную продукцию получает оплату, эту оплату расходует на заработную плату трудящимся, выплачивает налоги, не имеет особенных проблем с задолженностями перед поставщиками основных видов топлива. Все в текущем режиме работает нормально. Но если глубже влезть, мы видим абсолютно катастрофическую ситуацию, в которую мы входим. Это ситуация, когда объемы потребления превышают максимум, под который была создана энергосистема. При этом существуют тарифы, которые в текущем режиме позволяют работать и в общем покрывают наши затраты. Невозможно вводить новые мощности — это правда, но при этом энергосистема работает. А результатом этого становятся неизбежные выходы на дефициты мощности — активной мощности, как это сейчас происходит в Москве, или реактивной, что было базовой причиной аварии 25 мая. Это качественно другой тип развития событий, в котором, как это ни парадоксально, можно довольно долго существовать. В 2004 г. мы впервые вошли в режим, когда темпы роста наших тарифов оказались ниже роста инфляции. В 2005 г. — также ниже инфляции, в 2006 г. — абсолютно ясно, ниже инфляции с большим отрывом. Можно и в 2007-м. Мы научились издержками управлять. Хотите, чтобы были тарифы ниже инфляции? Можно и еще ниже — но грохнется так, что никому мало не покажется. Рано или поздно. В разных местах в разное время.

Вот совсем свежая аналитика. Известная компания Standard & Poor's выпустила исследование, в котором есть такая логическая цепочка. "Авария 25 мая. Крупномасштабное отключение электричества поставило под сомнение надежность инфраструктуры российской электроэнергетики в целом. Ключевым поводом является изношенность основных фондов. Первопричина: политизированная система регулирования никак не может обеспечить поток денежных средств, достаточный для финансирования необходимых капиталовложений. Вывод: в любом случае, оплачивать восстановление и развитие электроэнергетической структуры придется, по какому бы сценарию ни развивались события. Важнейшим вопросом являются экономически обоснованные цены, обеспечивающие инвестиции". Если обобщить сказанное — посмотрите, что получается. Мощность — очевидный физический нулевой баланс. Входим в дефицит — входим в кризис. Электроэнергия — то же самое. Не только страна в целом, но наиболее продвинутые регионы в особенно катастрофической форме. Производится это все на том оборудовании, на котором уже нельзя производить. Можно продлевать ресурс, последовательно наращивая объемы затрат на ремонты. Но, системно глядя на ситуацию, надо трезво сказать, что это все категорически неправильно.

Я считаю, что все это доказывает: стране остро необходима Новая энергетическая политика. Прежде всего, предпосылки. Первая — о чем было сказано — исчерпание резервов активной и реактивной мощности по единой энергосистеме в целом и по крупнейшим регионам. Второе — предельный износ оборудования, исчерпание паркового ресурса. Это в негативе. Это то, почему нельзя не изменить политику. А в позитиве — новая структура электроэнергетики в результате осуществления реформы. Это то, благодаря чему можно эту самую Новую энергетическую политику осуществлять. Именно реформа, как с самого начала и говорилось нами, является абсолютно необходимой предпосылкой для того, чтобы выстраивать настоящий инвестиционный процесс. Когда генерация отделена от сетей, когда у генерации есть потребитель, тогда возникает связь поставщика и потребителя, тогда возникает нормальное рыночное ценообразование, возникает долгосрочный контракт. А к долгосрочному контракту можно приделывать финансовую схему, которая позволяет просчитать эти инвестиционные проекты. Без данных предпосылок все это абсолютно невозможно. Вертикально-интегрированная система, замкнутая на регионы, исключающая любую конкуренцию по определению, по природе своей не может привлекать инвестиции. Конечно, и в новой системе привлечение инвестиций — это задача колоссальной категории сложности. Но ее, по крайней мере, можно ставить и понятно, как решать. А если бы мы не начали реформу четыре года назад, сейчас эту задачу ставить было бы невозможно.

В чем содержание Новой энергетической политики? Прежде всего, мы сами у себя в энергетике должны выработать новую техническую политику. Первую попытку такого рода мы в этом году провели. В феврале мы разработали важнейший для нас документ, который так и назвали — "Концепция технической политики". Там впервые внятно сформулирован состав технических требований к каждому виду оборудования, которое мы считаем удовлетворительным и, соответственно, неудовлетворительным. Например, парогазовые блоки мощностью более 200 МВт с КПД ниже 52% — это неправильно: весь мир уже работает блоках с КПД 58-60%. Мы не хотим ставить новые блоки с таким низким КПД. И так далее. Я не хочу сейчас уходить в технические детали. Безусловно, "Концепция…" — это документ, который мы должны дорабатывать, уточнять, развивать, но это стартовая точка. Это первая попытка сформулировать ясное видение того набора технологических параметров, которые ты хочешь заложить в новую систему. Сейчас концепции технической политики готовят наши основные компании — Федеральная сетевая компания (ФСК), Системный оператор (уже утвердил концепцию технической политики в диспетчировании и в управлении режимами), генерирующие компании, и т.д.

Второе — это стратегия развития российского энергомашиностроения. Чего только я не почитал о нас в связи с покупкой "Силовых машин". "Чубайс помог другу Потанину", "договорились…" и так далее. Да нет, ребята. Речь не про это совсем. Совершенно ясно, что если мы по-настоящему ставим задачу Новой энергетической политики, то российское машиностроение с его славной историей однозначно может и должно быть востребована. Вот в чем природа нашего решения о приобретении "Силовых машин". Мы хотим сделать так, чтобы с одной стороны у нас был в руках реальный механизм корпоративного управления этой компанией, со всеми полномочиями, которые из этого произрастают. А с другой стороны — чтобы у нас был финансовый поток, который формирует заказ, причем заказ на уровне тех новых технических требований, которые были изложены в предыдущем пункте. И это только вход в проблему. Дальше потребуются не просто корпоративные действия, а и государственные действия по выработке государственной политики в области отечественного энергетического машиностроения. Если нет — ну давайте, разрешим проблему поставками от Siemens, General Electric, Mitsubishi. Не устраивает. Не хочу. Все, что можно сделать по сценарию возрождения российского энергомашиностроения, сейчас можно и нужно сделать. Потому что ровно сейчас созрели настоящие предпосылки: мы в состоянии платить всерьез — наконец-то. Мы в состоянии сформулировать свой заказ на уровне жестких требований по каждому виду оборудования. Безусловно, потребуется активнейшая роль государства.

Третье: программа развития и размещения электроэнергетики на 20 лет. Вот что остро необходимо. Энергетика, в отличие от абсолютного большинства других отраслей, — это единая энергосистема со сложно структурированной собственностью, отделенной от сетей генераций, но все равно единая. И в этом смысле, помимо бизнес-логики безусловно, должна присутствовать еще и общегосударственная логика, которая формировала бы видение этой системы в диапазоне 10-20 лет, с внятными ответами на вопросы: "В каких именно точках, в каких регионах должны быть построены мощности? Какими должны быть виды этих мощностей — газовые, угольные, гидрогенерация, атомные? Какие размеры этих мощностей будут востребованы? Каким должен быть объем сетевого строительства, чтобы полностью обеспечить выдачу мощности вновь введенных станций? Какие системы противоаварийной автоматики должны быть задействованы для того, чтобы все это вместе работало?". Видение этой картины мы обязаны сформировать в самое ближайшее время. На сегодня мы определили состав источников финансирования под эту работу. Организационно намерены разворачивать ее вместе с промышленностью энергетики и с полпредами по регионам. К концу 2006 года по каждому региону страны мы должны получить ясное видение того, где и как должна развиваться электроэнергетика страны в ближайшие 20 лет. Повторю: нужны не "тезисы к первомаю", а абсолютно ясные ответы на поставленные вопросы. Это, безусловно, базовый ориентир для будущих инвесторов, прежде всего частных, на которых мы рассчитываем в этой работе.

Четвертый блок — самый тяжелый, болезненный и сложный — корректировка тарифной политики. Повторю еще раз. Если страна считает, что мы должны продолжать жить в сценарии "инфляция минус" — мы абсолютно к этому готовы. Мы доказали это двумя годами работы, докажем и третьим. Но тогда — придем к катастрофе. Все вместе, дружно. Я говорю об этом не как председатель правления РАО "ЕЭС России", а как человек, который небезразличен к происходящему в стране. Причем для начала пострадают такие регионы, как Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург… Ну, в Пензе в принципе катастрофы не будет. В Магадане не будет. Решайте.

О чем идет речь предметно?

Первое. Нужен отказ от принципа "инфляция минус". Он полностью исчерпал себя. Тактически дееспособен, стратегически — катастрофичен. Ориентиром должна быть как минимум фактическая инфляция. Вот лишь один факт. Из-за того, что фактическая инфляция существенно превышает плановую, мы только в 2004 году потеряли 500 млн. долларов. И как жить дальше?..

Второе, не менее катастрофически необходимое условие, — пересмотр региональной дифференциации тарифов. Тарифы в регионах связаны с чем угодно, только не со здравым смыслом. У нас есть масса регионов, находящихся рядом друг с другом, с абсолютно одинаковой природой энергетики — и с разницей в тарифах в три, в пять, в семь раз! Это государственная тарифная политика? Региональный лоббизм на сто процентов. Хорошо понимаю природу и механизм этих технологий. Все это нужно с корнем вырывать. В основу региональной дифференциации тарифов должна быть заложена возможность инвестирования за счет тарифов для развития энергетики в данном регионе. Иными словами — то, что красиво называется включением в тарифы возврата на капитал. Это единственная технология, которая позволит тем регионам, о которых было сказано, по-настоящему развернуться лицом к растущему спросу, который сегодня страна предъявляет.

Третье: тарифная политика в сетях. Это вообще новая сфера, которая возникла буквально на наших глазах — с отделением сетей от генерации. Совершенно очевидно нужен особый механизм оплаты для новых потребителей. Это плата за присоединение. Плата за присоединение, которая должна иметь методологические корни и однозначную политическую поддержку. Плата, которая при этом будет глубоко дифференцирована по регионам. При этом можно создать ситуацию, когда любой нормальный потребитель — будь то частный ларек, новый металлургический завод или новый жилой район — имеет простую, предельно облегченную технологию с ясным платежом. Прозрачную, подчеркну это, поскольку коррупция в этой сфере уже колоссальна! Мы со своей стороны обязаны выстроить работу так, чтобы обеспечить присоединение новых мощностей не в логике "сначала заплатил, потом начали строительство, а потом присоединили через три года". Нужно так: "сегодня заплатил — завтра присоединили". Это уже наши вопросы — кредитование, выстраивание финансовых схем, которые позволяют с опережением это сделать. Но без этой вот болезненной составляющей под названием "заплатил" — просто нечего не произойдет.

В сфере сетевой тарифной политики нужно разрабатывать особые специальные подходы.

Последний блок в разделе "Направления": программа прямых мер стимулирования инвестиций в электроэнергетике. Мы в течение года боремся с правительством, пытаясь получить абсолютно готовый, проработанный в деталях, отработанный с десятком министерств документ под названием "Механизм гарантирования инвестиций". Обращу внимание: само правительство поручило этот документ подготовить.

У нас есть инвесторы, которые готовы уже завтра вкладывать деньги в строительство новых генерирующих мощностей. Не хочу рассказывать о них в лицах, сильно надеясь на то, что этому безобразию вокруг "Механизма…" будет положен конец и постановление правительства, наконец, выйдет. Поистине болезненная ситуация: инвесторы готовы вкладывать в Россию сотни миллионов долларов, но нет документа — и нет вложений. Соответственно, решив построить дачу под Москвой, не удивляйтесь, если выяснится, что без взяток вас не подключат. Возможно, и со взяткой не подключат — потому что не хватает мощностей, дефицит. Решить вопрос с механизмом гарантирования инвестиций не можем, не в состоянии. Абсолютно дикая, ненормальная ситуация. Ну, невозможно так работать, друзья! Решайте — или скажите "нет". Одно из двух.

Механизм гарантирования инвестиций — это не единственный пример среди схем, позволяющих развернуть инвестиционный процесс в энергетике по-настоящему. Считаю, что и сама завершающая стадия реформы, в которой, в общем, не так много уже осталось сделать, может и должна быть переструктурирована под задачу привлечения инвестиций — в силу чрезвычайного, экстраординарного значения самой этой задачи. Например, через механизм дополнительной эмиссии акций.

Надо привлекать инвестиции. Каким образом — через IPO или путем закрытой подписки, через public placement или private placement — это уже варианты. Но, так или иначе, очевидно: нужно использовать существующие возможности для того, чтобы привлечь инвесторов.

Безусловно, при этом мы обязаны в максимальной степени защитить права наших акционеров — и мы думаем об особой схеме, которая позволит это сделать. Но считаю, что как стратегическое предложение в корректировке технологии реформирования это правильно, назрело, реализуемо, и ровно это я буду предлагать на заседание правительства. Если это сделать — мы уже в 2006 году получим первые сотни миллионов на реальные инвестиционные проекты, которые более чем необходимы.

Я готов привести и другие примеры прямых мер по стимулированию инвестиций в энергетику. Настаиваю на главном: целью Новой энергетической политики должна быть немедленная и долгосрочная активизация инвестиций в энергетику в России. Причем подчеркиваю оба этих слова: немедленная и долгосрочная. И то и другое — остро необходимо.

Абсолютно ясно: страна остро нуждается в Новой энергетической политике. Конечно же, задача такого масштаба — это задача государства. Вместе с тем, в постановке и решении этой задачи большая роль отводится нам, энергетикам. Мы прекрасно понимаем масштабы своей ответственности, прекрасно понимаем, о чем идет речь. Твердо рассчитываем на то, что нас поймут. Твердо рассчитываем на вас — профессионалов-энергетиков, специалистов, руководителей, представителей органов государственной власти, на журналистов, на общественность — в том, что касается понимания и поддержки нашей позиции. Речь идет уж точно не о сохранении наших должностей. С должностями все ясно: реформа закончится — РАО ЕЭС не будет, не сомневайтесь. Речь идет о вещах гораздо более серьезных.

Спасибо за внимание!

При подготовке использованы материалы
"РАО "ЕЭС" и радиостанции "Эхо Москвы"

¹ Интервью 01.12.2005 г. (цитируется по материалам сайта радиостанции "Эхо Москвы")
² публикуется с незначительными сокращениями

Информация предоставлена журналом "Энергослужба предприятия" специально для RusCable.Ru