Вся информация на сайте предназначена только для специалистов кабельной отрасли, энергетики и электротехники.
+
 
Интервью

Не все действия государства, которые были сделаны в этом году, достаточно продуманны

15.08.2011
Обсудить на форуме
Время чтения ≈ 21 мин
430

«Евросибэнерго» — одна из устойчивых энергосистем в стране. Несмотря на то что компания всегда принадлежала частным инвесторам, она сейчас более других ощущает на себе давление государства на сектор. Но не боится поглощения со стороны других крупных компаний. Что дает «Евросибэнерго» силы чувствовать себя уверенно в такой ситуации, и о противоречиях в политике государства в электроэнергетике рассказал генеральный директор компании ЕВГЕНИЙ ФЕДОРОВ.

— «Евросибэнерго», наверное, одна из немногих компаний, которая не имеет ДПМ. Насколько это оправданно, если судить о бизнес-модели в целом?

— На самом деле те условия ДПМ, которые в итоге правительство установило для генерирующих компаний, расцениваю как выгодные, может быть, даже сверхвыгодные. Сейчас существует исчерпывающий перечень проектов, которые могут быть реализованы в рамках ДПМ. Он определен распоряжением правительства. Но вне этих рамок реализовать иные проекты просто невозможно. Существующая модель рынка делает реализацию новых инвестиционных проектов абсолютно невыгодной. Поэтому для «Иркутскэнерго», например, это в большей степени негативный момент. Негативный достаточно искусственно.

— У вас есть инвестиционные планы вне ДПМ, которые сложно на данном этапе реализовать?

— Совершенно верно. Речь идет прежде всего о строительстве новых эффективных станций (и, кстати, более эффективных, чем большинство новых ДПМ): в Усть-Куте мощностью 1200 МВт и пятой очереди Автозаводской ТЭЦ мощностью около 400 МВт. Эти два ключевых проекта находятся в достаточно высокой степени проработанности. По Автозаводской ТЭЦ и Усть-Кутской станции мы до конца года завершим все проектные работы.

— Но оплату мощности за них государство не гарантирует?

— Продажа этой мощности в рамках действующих правил оптового рынка осуществлялась бы на общих основаниях наряду со старой мощностью. Если мы говорим про вторую ценовую зону, то это 126 тыс. руб. за 1 МВт в месяц. При том что ДПМ продаются по 1—1,5 млн руб. за 1 МВт мощности. Разница — на порядок.

— Какая у вас сейчас рентабельность?

— Так как станции «Евросибэнерго» в основном теплофикационные, то этот показатель достаточно серьезно варьируется в зависимости от сезона. В среднем по году рентабельность порядка 30%.

— Это очень высокий показатель в отрасли...

— В большей степени это связано с тем, что у нас в портфеле активов весомая доля гидрогенерации, которая достаточно эффективно работает в существующих правилах оптового рынка. Плюс минимальные расходные коэффициенты по тепловым станциям, на наш взгляд, лучшие в России. В дополнение к этому мы имеем достаточно низкие цены на сырье (угольные активы, как и «Евросибэнерго», находятся под управлением единого акционера En+ Group. — ред.).

— Скоро у вас появится новый акционер — «РусГидро». Как будет строиться взаимодействие с ним? Разработан ли механизм интеграции?

— Я думаю, обстоятельно об этом можно будет говорить все-таки попозже — в ноябре-декабре, когда «РусГидро» станет акционером «Иркутскэнерго». Пока у нас достаточно рабочие отношения, а Евгений Дод (предправления «РусГидро». — ред.) почти два года входит в совет директоров компании. И каких-то серьезных разногласий, серьезных противоречий не возникало, думаю, и в будущем не возникнет. С точки зрения каких-то выгод, которые мы можем извлечь из сотрудничества с «РусГидро», это прежде всего работа в рамках Ангаро-Енисейского каскада ГЭС. У нас на Енисее Красноярская ГЭС, у «РусГидро» выше по течению находится Саяно-Шушенская. На Ангаре — Братская, Усть-Илимская и Иркутская гидроэлектростанции, строится совместно с «Русалом» и «РусГидро» Богучанская ГЭС. Поэтому видится некая оптимизация работы каскада при наличии «РусГидро» в качестве акционера. Помимо этого мы с коллегами договорились рассмотреть возможность сотрудничества по поставкам оборудования с заводов, намечаемых к строительству «РусГидро».

В госполитике не все продуманно

— Сейчас частные инвесторы не очень довольны политикой государства в электроэнергетической отрасли. Это и иностранные собственники генкомпаний, и российские, в частности группа ОНЭКСИМ, которая ведет переговоры с «Интер РАО» о продаже «Квадры». У вас есть претензии к госполитике?

— Разница между нами и теми собственниками компаний, которые вы перечислили, в том, что мы в этом бизнесе больше десяти лет и хорошо понимаем те законы, по которым он развивается. Безусловно, есть некая цикличность, связанная то с большим креном в либеральные модели, то с большим креном в регуляторную модель. Нам кажется, что не все действия, которые были сделаны в 2011 году, достаточно продуманны. Часть нормативных актов мы бы предложили все-таки изменить.

— Какие, например?

— Прежде всего это касается целевой модели оптового рынка. Существуют проблемы, например, связанные с перекрестным субсидированием. Речь идет о недофинансировании генерации и перефинансировании электрических сетей, прежде всего в части МРСК. У компании колоссальная инвестиционная программа без какого-либо четкого вектора развития. Достаточно хаотично выбраны проекты без некой общей системы, без общего видения, куда должны развиваться распределительные сети. На наш взгляд, нарушен баланс между инвестициями в генерацию через тарифы и теми же инвестициями, которые осуществляются в распределительные и магистральные сети.

Также мы не согласны с введением тарифного регулирования при продаже мощности гидроэлектростанций. На наш взгляд, если эта мера и была необходима, то скорее как временная. Постановление же правительства (о правилах оптового рынка. — ред.) эту меру транслировало как нечто постоянное. Кроме того, нам не очень нравятся решения, связанные с выделением отдельных субъектов Федерации в качестве реципиентов по отношению к другим субъектам. Речь идет о регулируемых договорах для Тувы и Бурятии. Наверное, эта мера была необходима как краткосрочная, связанная с решением правительства ограничить темпы роста тарифов. Но в перспективе есть иные механизмы, более рыночные, как обеспечить приемлемые темпы роста и в то же время не отклоняться от общего вектора, связанного с либерализацией.

— И как вы это видите?

— Мы предлагали Министерству энергетики заключить договоры с гарантирующими поставщиками в этих регионах на ту же самую мощность по тем же самым ценам, близким к регулируемым, с тем чтобы не ломать общую либеральную модель. К сожалению, с этим предложением не согласились.

— То есть зафиксировать цены?

— Не зафиксировать. Гидроэлектростанции (во всяком случае, принадлежащие «Евросибэнерго») продают свою мощность по ценам кратно меньшим, чем у тепловых электростанций. Мы предлагали сделать то же самое, но точечно: именно для тех субъектов, где темпы роста были наиболее высокими, — это в том числе и Иркутская область, Хакасия, отчасти Красноярский край. А не вводить общий принцип, связанный с тарифным регулированием. При этом согласие со стороны генерирующих компаний на это было.

— Все это стало очевидным после того, как премьер-министр Владимир Путин обратил внимание на рост тарифов в регионах?

— Это было очевидно и раньше. Но только в апреле появились новые правила работы оптового рынка. Задним числом. И это тоже не может нравиться.

Последний скачок цен уже произошел

— А насколько был обоснован весенний скачок тарифов?

Это произошло естественным образом или все-таки энергетики почувствовали кураж?

— При той модели рынка, которая существовала, это был естественный рост, не было каких-либо фактов злоупотреблений, во всяком случае с нашей стороны. Это было логичное развитие ситуации и некий, наверное, последний значительный скачок цен на электроэнергию, который должен был дать стимулы для инвестиций в развитие генерации. Сейчас взят некий тайм-аут в этом процессе. Но развитие продолжится, вероятно, более мелкими шагами.

— Вы наверняка подсчитывали экономический эффект от такого сдерживания тарифов?

— Упущенная выгода только «Иркутск­энерго» составила порядка 5 млрд руб. в 2011 году.

— А вообще каким видится ценообразование в будущем? Мы говорим о каком-то потолке?

— Как мне кажется, последний скачок цен на электроэнергию произошел как раз 1 января 2011 года. Я не думаю, что начиная с 2012 года будут какие-то радикальные изменения в ценах. Скорее всего вступит в силу механизм, связанный с конкуренцией на оптовом рынке. Появляются новые мощности в рамках ДПМ. С одной стороны, они оказывают негативное воздействие на цену мощности (среднюю цену на мощность), с другой — оказывают позитивное воздействие на цену энергии. Просто потому, что это более эффективные станции. Так что для потребителя худшее уже пройдено.

— На ваш взгляд, все-таки будущее за прямыми договорами или за свободными, как сейчас?

Прямых же договоров очень мало, насколько я понимаю.

— Из опыта последних двух лет можно сделать вывод, что прерогатива однозначно должна быть отдана прямым договорам. Это позволяет энергетическим компаниям достаточно четко прогнозировать свои доходы. Мы, в частности, показываем хорошие финансовые результаты именно за счет прямых контрактов с «Русалом». Они позволяют нам нивелировать риски, связанные с изменением конъюнктуры или законодательства. На наш взгляд, за прямыми договорами должно быть порядка 80—90% общего рынка электроэнергии. Ровно так же, как и в Западной Европе или Соединенных Штатах Америки, например.

— А почему сейчас так тяжело идет?

— Мне кажется, действующее законодательство как минимум не стимулирует заключать такие договоры. А при нынешних правилах оптового рынка и вовсе существуют заградительные барьеры в виде штрафных санкций. Те, кто имеет прямые договоры на поставку мощности, вынуждены платить так называемый небаланс всему рынку.

Китайцы не мыслят категориями в один-два года

— У «Евросибэнерго» создано СП с китайскими партнерами для реализации новых проектов в области энергетики. Китайцы славятся как очень тяжелые переговорщики. Их не смущает, что в нашей стране постоянно меняются правила игры в электроэнергетике?

— Они если и удивляются, то этого не показывают. На самом деле они достаточно спокойно и философски ко всему относятся. Чем китайские партнеры хороши — они не мыслят категориями в один, два, три, пять и даже десять лет. У них более глобальный подход — развитие китайской энергосистемы на ближайшее 30-летие. Отчасти эти подходы в бизнесе они переносят и на территорию других государств, что не может не радовать. Все-таки энергетика — это некая вечная ценность. Поэтому мы на 100% уверены, что станция в том же Усть-Куте будет построена. Как и в том, что другие наши проекты в области гидроэнергетики (строительство генерации до 10 ГВт) будут реализованы, а развитие Сибири и Дальнего Востока за счет партнерства со странами АТР состоится. А вот насколько быстро — это уже вопрос к законодателям и бизнесу.

— Китайские партнеры фактически открывают вам легкий вход на Гонконгскую биржу…

— С точки зрения построения системы управления, с точки зрения отчетности, с точки зрения открытости для инвесторов — мы уже готовы к выходу на биржу. Решение за акционером, которое, в свою очередь, зависит от конъюнктуры и от личного желания продавать или не продавать часть бизнеса.

Мы можем себе позволить купить МРСК Сибири

— Сейчас правительство декларирует передачу распредсетей частному инвестору. Вам интересна МРСК Сибири?

— Безусловно. Мы неоднократно обращались к коллегам из МРСК, в Мин­энерго с нашим предложением передать нам в управление компанию. Мы видим определенную синергию, которая связана с более эффективным построением взаимодействия между генерацией и сетевым бизнесом, между конечными потребителями и МРСК. «Евросибэнерго» — один из крупнейших акционеров Иркутской электросетевой компании (ИЭСК), и, на наш взгляд, те успешные результаты, которые показывает ИЭСК, мы могли бы распространить и на МРСК Сибири. У нас самый низкий в стране тариф на электрическую энергию и самый низкий сетевой тариф. Нам кажется, мы могли бы многое привнести в бизнес МРСК Сибири, став ее акционером.

— Что отвечает Минэнерго?

— Пока ничего. Сейчас мы ведем консультации с правительством Бурятии о передаче нам в управление «Бурят­энерго», которая входит в МРСК Сибири. Создана рабочая группа, которая изучает возможные плюсы и минусы. В нее входят и представители МРСК, и «Системного оператора». Надеюсь, в ближайшие месяц-полтора работа завершится и будут сделаны определенные выводы. Нам кажется, что они должны быть позитивными. А в целом по МРСК решение должно принимать государство как контролирующий акционер. На наш взгляд, МРСК Сибири может и должна быть прибыльной и эффективной компанией даже без договоров с алюминиевыми заводами. В принципе мы с подобным предложением как раз в Минэнерго и МРСК выходим.

— В чем их суть? Что бы вы изменили?

— О каких-то конкретных действиях можно говорить, когда будет доступ к информации и бизнесу. Пока рано.

— И все же это большие инвестиции. Покупку компании вы потянете финансово? Вы ее уже оценивали?

— Потянем. У нас стабильный денежный поток и хорошие отношения с коллегами из банковской сферы. Никаких проблем с лимитами финансирования не испытываем. Так что смело можем претендовать на покупку МРСК Сибири. Но сначала необходимо принципиально определиться с готовностью государства продать компанию, а после этого уже можно говорить о какой-то справедливой стоимости.

— Получается, что у вас будут и генерация, и сети. В соответствии с законодательством генераторы не могут одновременно владеть и сетями?

— Нет. Но в качестве покупателя МРСК Сибири могла бы выступить Иркутская электросетевая компания, а не «Евросибэнерго». В ИЭСК мы владеем 19% акций. Никаких нарушений законодательства нет. ИЭСК — сетевая компания, которая будет развивать свой бизнес в больших объемах.

— Но финансирование в любом случае будет осуществляться через головную структуру? Иркутская электросетевая компания при всей ее эффективности, наверное, не в состоянии будет заплатить за МРСК Сибири…

— Я думаю, что Иркутская электросетевая компания будет в состоянии организовать это финансирование, в том числе и с привлечением средств своих акционеров.

«Евросибэнерго» поглощение не грозит

— А как вы вообще относитесь к процессу объединения энергетических активов? Сейчас мы наблюдаем, по сути, реинкарнацию РАО «ЕЭС России» — создаются два-три гигантских холдинга, которым массово передаются энергоактивы. Это, разумеется, «Интер РАО», «Газпром», который собирается объединяться с «КЭС-Холдингом», «РусГидро»…

— Скорее негативно отношусь. В моем понимании все-таки реформа изначально была нацелена на появление некой рыночной конкуренции между производителями, а монополизация рынка вряд ли стимулирует конкуренцию. Мне казалось, например, что сохранение КЭС в качестве крупного частного генератора — это скорее позитив для рынка. И я уверен, что отрасль потеряет от того, что КЭС перестанет быть самостоятельной компанией. Но посмотрим на те результаты, которые будут в конечном итоге получены.

— А вы поглощения со стороны госкомпаний не боитесь?

— Я лично нет. Мы, наоборот, планируем расти. В моем понимании тема поглощения со стороны государства должна быть чем-то вызвана. Мы же как были, так и остаемся самой эффективной компанией, где самые эффективные гидро- и тепловые мощности. Мы привлекательны как бизнес, и это могло бы стать мотивом поглощения. Но эффективность — это и защитный барьер. А реальным мотивом поглощения могли бы стать достаточно большая задолженность и невозможность исполнения обязательств, как в ситуации с КЭС. У нас, к счастью, такой ситуации нет. Поэтому я не вижу объективных причин даже обозначать эту тему.

Источник: РБК daily.

Нашли ошибку? Выделите и нажмите Ctrl + Enter

430 просмотров
Обсудить на форуме

Следующая статья → ← Предыдущая статья

Нужен кабель? Оформи заявку бесплатно