02.04.2012
Время чтения ≈ 21 мин
993
«Севкабель» сегодня находится в уникальной ситуации – фактически являясь банкротом, компания за время этой процедуры вдвое увеличила свой оборот и сохранила в рабочем режиме все активы. Возможно, именно трезвый взгляд руководства на стрессовую ситуацию не только внутри предприятия, но и в целом по отрасли позволил не сдавать свои позиции и сохранить долю рынка.
О тенденциях, проблемах и оптимистичных надеждах мы побеседовали с генеральным директором ООО «Группа компаний «Севкабель» Владимиром Бухиным.
– Рынок растет в среднем на 16 процентов в год, – рассказал господин Бухин. – И в этом есть определенные минусы. Масштабная реконструкция производств, которую провели многие кабельные компании, привела к тому, что сегодня предложение почти в два раза превышает спрос. В связи с чем возникла жесткая конкуренция на рынке, он перенасытился определенными видами кабельной продукции. Вдобавок серьезное влияние оказывает демпинг – доходность кабельного бизнеса падает в разы, потому что со стороны крупных заказчиков нет правильно взвешенной маркетинговой политики. С другой стороны, в нынешней ситуации есть и плюсы: возник широкий выбор поставщиков, появились предложения интеллектуальной продукции, усовершенствовалось качество выпускаемой продукции, которая теперь приравнена к мировому уровню.
Поэтому могу назвать две тенденции, характеризующие кабельный рынок сейчас и на предстоящий период. Первая предполагает, что, скорее всего, текущая ситуация приведет к банкротству некоторых предприятий, а это, в свою очередь, впоследствии приведет к глобализации рынка и объединению компаний в крупные холдинги. Таким образом, в перспективе до 2017 года на территории России появится пять крупных кабельных холдингов, которые будут иметь совокупную долю рынка примерно в 70 процентов.
Вторая тенденция в том, что все рынки Европы уже удовлетворили собственные потребности в кабельной продукции и сейчас нацелены на страны третьего мира. К сожалению, к этому сегменту относится и Россия. И для нас политически важно, что мировые холдинги, такие, как Nexans и Prysmian, стремятся иметь точку присутствия в нашей стране. Учитывая то, что в настоящее время в мире есть три самых интересных рынка – Южная Америка, Индия и Россия, наша страна наиболее привлекательна для иностранного инвестора своими масштабами и широкими возможностями по участию в реконструкции электрических сетей. Иностранцы понимают, что без развития энергосетей невозможно достичь тех высоких показателей ВВП, которые ставит в задачах российское правительство. И в соответствии с планами до 2020 года здесь ожидаются миллиардные денежные вложения. Исходя из этого можно предположить, что к 2017 году порядка 30 процентов кабельного рынка в России будет принадлежать иностранцам.
– Рассматриваете ли вы присутствие «Севкабеля» в составе вышеупомянутых пяти основных холдингов в кабельной отрасли России?
– Скорее всего. Возможно, будут поглощать нас, я рассматриваю и этот вариант.
– А вы готовы предложить это зарубежным компаниям?
– В течение двух лет мы ведем такие переговоры практически со всеми иностранными корпорациями, в большей степени европейскими. Хотя, не скрою, нам мешает, в том числе, и политическая составляющая отечественной экономики, потому что инвестор хочет понимать политическую стабильность в стране. А у нас очень неясное законодательство, не совсем привлекательный инвестиционный климат, ввиду чего инвестор долго принимает решение по организации бизнеса в России.
Интерес у иностранцев есть. Но они хотят понимать, кто управляет Россией, будет ли продолжаться модернизация экономики, что будет с энергетикой и чего ждут люди. К сожалению, случается, что зарубежный бизнес не очень радушно встречают в России. Допустим, иностранные компании готовы за свои деньги строить новые заводы, а административный аппарат в отдельных регионах нашей страны ставит такие условия, что оформление земли и документации на строительство производств занимает период до трех лет. Естественно, наших зарубежных коллег это не устраивает, поскольку критерием западных инвестиций является их средняя окупаемость в течение трех-четырех лет.
– Три года назад компания была на грани банкротства. Как вам удалось пережить этот сложный период и какие выводы были сделаны?
– Мы его не пережили – мы находимся в стадии банкротства. Точнее, в разных стадиях банкротства находятся отдельные активы, управляемые нашей компанией. Кстати, наша ситуация уникальна. Дело в том, что основные кредиторы – Сбербанк России и Банк «Санкт-Петербург» – приняли решение, что при процедуре банкротства предприятия не должны быть остановлены, предприятия продолжают свою деятельность по сей день. И, попав в процедуру банкротства в конце 2009 года, мы с тех пор увеличили оборот в два раза – с 7 миллиардов до 14,5 миллиарда рублей в 2011 году. Уникальность еще и в том, что, даже будучи в банкротстве, мы пытаемся сохранять долю рынка. Процедура банкротства должна быть закончена в 2012‑2013 годах, мы планируем сделать это через выкуп или продажу активов (в том числе ведем переговоры с западными партнерами).
– Вызывает ли у вас опасения вступление России в ВТО?
– Да, поскольку у нас есть ограничительные пошлины только на пять лет. В этом отношении огромным потенциалом может похвастаться Китай. Поясню на сравнении. В российскую ассоциацию «Электрокабель» входят сто заводов, в Китае их четыреста девяносто. Понятно, что в ближайшее время эти предприятия (с довольно сильными японскими и американскими технологиями) насытят свой рынок, и следующим рынком сбыта станет Россия. Цены на китайскую продукцию примерно вдвое ниже европейских. Разумеется, такой конкуренции даже эти пять вновь образованных холдингов не выдержат. Поэтому предполагаю, что после 2020 года начнется жесткий передел рынка и, вероятно, около 40‑60 процентов рынка сбыта займет продукция Китая. Они уже сейчас пытаются выходить на рынок с готовой продукцией, но не так активно, поскольку пока работают на собственный внутренний рынок с небольшой долей экспорта. Когда эта мощь развернется в сторону России, то в нашей стране конкурента Китаю просто не будет. Единственное, что у нас останется, – это спецкабель для оборонного комплекса, космоса, подводных лодок, атомной промышленности.
На мой взгляд, если до 2020 года экономическая составляющая кабельной отрасли останется прежней, ее можно изменить лишь за счет консолидации рынка максимум на пять, а лучше на три холдинга, отказа от излишней конкуренции и демпинга, покупки новых технологий, оптимизации производства, запуска новых линий и корпусов, а также за счет повышения квалификации персонала и полной автоматизации процесса управления. Только тогда мы сможем рассчитывать на собственный потенциал.
– Какие проблемы сугубо производственного характера остаются все еще не решенными?
– Это проблемы с поставщиками меди и алюминия. К сожалению, они сейчас монополисты и, по сути, своими условиями выкручивают нам руки. Кроме того, цены на российское сырье значительно дороже сырья из Польши. Хотя я знаю, что в Польшу привозят наши российские катоды, а мы их потом покупаем, оплачивая таможенные налоги, и все равно это получается дешевле, чем поставляет российский производитель. Эту проблему мы начали решать еще в прошлом году.
Еще одной серьезной проблемой является контрафакт. Мы подали иски и заведены уголовные дела по двум заводам, которые на своей нелегальной продукции ставят логотип «Севкабель». Конечно, мы боремся с этой проблемой, привлекая крупнейшие юридические компании. Судите сами: все, что взрывается, горит и ломается, часто связано именно со случаями некачественного кабеля. Вы будете удивлены, но сейчас около 10 процентов кабельного рынка занимает контрафактная продукция. И если раньше это были случаи с мелкими бытовыми проводами, то сейчас мы столкнулись с тем, что силовые кабели до 240 сечения начинают производить по сомнительным ТУ с заниженными данными по толщине изоляции, и эта продукция поставляется на объекты МРСК и ФСК. К сожалению, мы периодически сталкиваемся с тем, что на объектах видим изделия, которые не соответствует ни ГОСТам, ни ТУ.
Всем известно, что единственный фактор, по которому определяется выбор поставщика оборудования на тендерной комиссии, – это цена. Часто бывает так, что наши конкуренты выставляют цены, которые ниже материальных затрат: если стоимость кабеля по ГОСТу, без переработки, без тары, только сырье, составляет 100 рублей, вам могут предложить цену 80 рублей – из чего сделан этот кабель? А нам отвечают: вдруг это новые технологии. Но в кабельном бизнесе чудес не бывает.
– Известно, что «Роснано» начинает первое в России производство наносиликатов и полимерных нанокомпозитов, продукция которого будет востребована, в том числе, и в кабельной промышленности. Заинтересованы ли вы в партнерских отношениях с такими производствами в нашей стране и за рубежом?
– Скажу больше, мы одними из первых сотрудничали с «Роснано». В конце 2009 года мы вели совместные разработки с Физико-техническим институтом им. А. Ф. Иоффе по новым технологиям резиновых кабелей. «Роснано» даже предлагало нам построить совместный завод для производства компонентов для кабельной отрасли. К сожалению, наши акционеры отклонили это предложение, и мы ограничились использованием этих технологий как ноу-хау в определенных видах нашей продукции. Поэтому мы приветствуем, когда на территории России появляются предприятия по производству компонентов, ведь сегодня 70 процентов всех составляющих мы закупаем за границей. К сожалению, за последние двадцать лет мы особенно сильно отстали в производстве комплектующих для кабельной отрасли. Нам, безусловно, нужны собственные мощности для выпуска элементной базы, и мы готовы участвовать в испытаниях новой продукции, ведь у нас есть опытные разработки, производственная база, собственный НИИ. Хотя не секрет, что в науке ощущается дефицит кадров – средний состав научных работников кабельной отрасли приближается к пенсионному возрасту.
– Кадровая проблема, наверное, существует не только в научной сфере, но и в производственной. Как вы решаете кадровый вопрос?
– Мы сейчас набираем студентов из региональных вузов, поскольку там молодые люди еще заинтересованы получать высшее образование по механике и электротехнике, тогда как большинство вузов в Москве и Санкт-Петербурге выпускают финансистов, экономистов, юристов, а технарей, желающих работать по профилю, – единицы. Мы приглашаем студентов третьих курсов сначала на практику, потом помогаем им с темами дипломных работ. И по окончании вуза примерно трое из десяти студентов гарантированно остаются у нас. У нас есть несколько соглашений с институтами о том, что наши специалисты читают курс лекций для студентов, а на предприятиях компании мы проводим обучение по продукции и технические экскурсии.
– Как компания закончила 2011 год и какие планы на этот?
– Закончили год на «троечку», так как пытались достичь результата 16 миллиардов рублей, а получили только 14,5 миллиарда. На следующий год мы хотим сохранить долю рынка, не ставя планов вырасти, останемся в пределах 14 миллиардов рублей, но нацелены на повышение доходности. В крупных проектах как участвовали, так и будем участвовать: это программы реновации сетей Москвы и Санкт-Петербурга, новое строительство в Сочи. В стадии подписания очередной контракт с «Ленэнерго». Кроме того, мы планируем поставлять нашу продукцию на строительство двух ГЭС, трех атомных энергоблоков, а также на предприятия судостроения.
– Вы ждете чего-то революционного от предстоящих президентских выборов?
– Нет. Единственное, как и все промышленники, мы ждем, что политика государства повернется к нам лицом. Реальный сектор производства до сегодняшнего момента предоставлен сам себе, он занят выживанием. Мы не в самой худшей ситуации, но я знаю других, кто долгое время испытывает полное невнимание со стороны государства.
В последние годы правительство очень увлеклось финансовым сектором экономики, рынками, биржами и мало времени уделяло промышленности. В результате износ технического потенциала достиг критического предела – 70 процентов. Есть лишь немногие крупные собственники, которые вкладывают в обновление производства, например, Вексельберг, у которого есть свой кабельный дивизион. И скорее всего, в числе тех пяти участников рынка, которых я назвал в беседе, он будет в первой тройке.
– На какую долю рынка рассчитываете вы?
– Думаю, что если сейчас доля по отдельным нашим продуктам колеблется в пределах 8‑12 процентов, то в дальнейшем средневзвешенная доля по всем видам продукции займет 15 процентов рынка. Больше не реально, поскольку это будет похоже на гонку вооружений: надо купить больше оборудования, ухудшить свое финансовое состояние, удариться в демпинг, сделать кабель еще дешевле и при этом финансовую составляющую вообще получить ничтожной. Для примера скажу, что новые технологии, которые мы запустили, имели 40 процентов маржи (разница между ценой и себестоимостью товара). За два года «гонка» по оборудованию привела к тому, что маржа упала до 12 процентов. А по старым продуктам, которые традиционно выпускают семьдесят из ста предприятий, средняя маржинальность составляет 5 процентов, чистый бизнес – 2 процента. Акционеры задают нам вопросы: а зачем мы этим занимаемся?
– И зачем?
– Во-первых, «Севкабель» – первый завод в России, ему более ста тридцати лет. Технологии, которые были приняты Россией у Запада, впервые освоены здесь. Во-вторых, «Севкабель» – это некий потенциал, на котором держится, в том числе, и оборонный комплекс страны, и новые технологии нефтегазового сектора, судостроительной и атомной промышленности. В-третьих, за нами стоят люди – у нас сейчас 5200 сотрудников. И еще, по отдельным видам продукции рынок, который раньше занимали монстры Nexans и Prysmian, мы подвинули. На сегодняшний день доля российского производителя в этом секторе 80 процентов, два года назад она была всего лишь 15 процентов, и нам еще есть к чему стремиться.
Источник: «Энергетика и промышленность России». |
